- Знаешь, Вова, мне, кажется, всероссийская программа «Читающий город», о которой ты мне рассказывал, хорошая команда властей отойти народу от телевизоров. Отмашка. Неужели волновая обработка подсознания дремлющих дома после работы людей уже исчерпала себя? И еще мне, кажется, что ее теоретически придумали те, кто практически сами не читали давно.
- Почему?
- Потому, что не проведена подготовка к такой акции. Нет грантов на издание того, что читать нового. Действительно, из каких средств? Нет рекламы того, что рекомендуют. И не написано того, что рекомендуют. Молодежь не пишет. Старики-писатели умерли. Нет возможности заставить, не усыпая читать старое. Вот что ты прочел за последнее время, хотя бы листая планшет?
- Я узнал много информации, даже больше чем в книгах.
- Да. Об этом и речь. Информация в новом веке построена по-другому – практично. Это не сюжеты о переживаниях, как в прошлом веке. Наверное, последние, кто держали книгу в руках, были люди времен Горбачева. Тогда бытовал анекдот: Тип с золотой цепью и в красном пиджаке, снимая девушку и не зная с каким вопросом к ней подойти спрашивал: «Что ты последнее читала? В смысле сколько?».
- Я действительно читал не много в жизни. Репетиции. Спектакль. Репетиции. Спектакль. Но я знаю много соседей по лету, скажем так, литераторов. Нет. Конечно и их я не читал.
- Но текст Орлуши знаешь!
- Это я слушал, когда он читал в гостях. И слишком точно, чтоб забыть. Да и то не больше четырех строк помню. Остальное помню как смысл.
- У вас в «Заливе» жило столько совписов, что это и не прочесть и не упомнить. И если это взять в библиотеке, то настолько устарело, что надо выбросить. И это хорошо оплачивалось. Вон написала старушка Шагинян «Гидроцентраль» - на всю жизнь ей и неглупым потомкам хватило.
- Это была другая страна.
- Нынешняя страна стала непереводимой с приходом капитализма. Непереводимой по смыслу того, что в ней происходило. И языковой перевод здесь не помощник. Помнишь, я тебе приводила пример, сильно настораживающий иностранных студентов постсоциалистических времен. До их сознания не доходил увиденный стих. Как это?
То не с грохотом мчащийся рокер,
То не ливни осенние льют-
То валютный, зажравшийся брокер
Вместе с дилером спонсора бьют.
- Да. Мы с миром расплылись на разных льдинах. Мы идем своим путем. Сделали когда-то индустриализацию, коллективизацию. Вернем силу и здесь.
- Ну, знаешь! Результаты коллективизации – две тысячи лагерей Сибири. А индустриализация это аферизм плюс эксплуатация.
- Вот не хочу я о политике. Не говорили у нас в семье о ней никогда.
- Со сталинских времен?
-Наверное.
- Ну спой «широка страна моя родная. Много в ней лесов, полей и рек. Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек». Особенно с начала и до конца рабочего дня. Ты красиво поешь. Ну, не стесняйся.
- Я пою другие песни.
