Став геронтофобом - человеком, боящимся своего возраста - Вова почувствовал, что можно играть Дориана Грея и не пряча холст на чердаке. Стоит только отпустить бороду, чтоб не видеть в зеркале свое истинное лицо, носить просторную футболку, чтоб не было видно, как растет черевко, не надевать очков, когда читаешь и все время быть на похмелье. Это, конечно, расизм по отношению к самому себе. Он перестал любить тех, кто знал его и те места, где знали его. Ему хорошо в незнакомых уголках. Он наблюдает за жестами молодежи, их приветствиями вместо рукопожатий прошлого поколения. Их жаргоном, интернетным словечкам. Не заставил себя он только широко использовать Твиттер и вообще интернет. Он опасается его, как чего-то нового и таинственного.
И, еще, он стал говорить проще, чтоб его понимало новое поколение. Перестал ссылаться на что-то интеллектуальное, как привык в своем кругу, опасаясь услышать в ответ на упомянутую фамилию вопрос юнца: "А кто это?".
Только со мной он расслабляется, так как с первой встречи первой цитаты и первой напетой им песни, он мог сказать как ровеснице: "Ну - дальше ты знаешь". А я действительно знаю.
