Когда я начинала писать книгу, я имела ответ на поставленный мною же вопрос. Вопрос этот был таков: "отдыхает" ли природа таланта (гения) в его потомках? Он интересен многим. Из поколения в поколение. Люди, столкнувшиеся с этой темой в своих семьях утверждали, - да, потомки иные. Не столкнувшиеся - раздумывали. Я же была уверена, что в жизни ничто не проходит бесследно. И провела исследование. Итоги подводить не надо, так как "никогда не говори никогда". Но промежуточный результат интересен. Прежде всего - талант выделяет человека из окружения. Впоследствии в это окружение и его стандарты возвращаются потомки. Следующее - семьи- это коллективы. Они подавляют личность. И только человек с характером и талантом прорывается сквозь это. И третье - бикфордов шнур энергетики продолжает существовать. И потомки могли бы направить себя в другие области деятельности, не практиковавшиеся в семье, если такую возможность будут иметь.
Игорь Александрович был с юности свободен в своих решениях.
Владимир Борисович воспитывался под диктатом его воспитавших. А также в огромном коллективе корды, под диктатом балетмейстера. Возможно ему было свойственно ставить, создавать но он исполнял. Теряя волю.
Недавно подвернулся пример. Да, сам нашелся. Этим примером оказалась судьба талантливого танцора, не потомственного, из Сибири, прорвавшегося к своей мечте. Он отсматривался во всех московских коллективах. Хотя остался в истории как самостоятельный артист. Он ломал стереотипы. Поэтому его стиль трудно назвать определенно. Только из-за раскрутки на эстраде его нельзя назвать эстрадником. Потому, что лучше него никто на родине не исполнял народные. В Большом восхищались его прыгучестью. В отличии от не прыгавшего Лиепы, просившегося в "Волгу" провинциала, купившего машину раньше него. И он возил Мариса Эдуардовича еще с невестой. И постоянно мирил. Иначе не родились бы Андрис и сестра. Пощупав мышцы его ног, Марис говорил "Ого! Теперь я понимаю природу твоих прыжков".
Лавровский и консультировал и ревновал. Когда артист показывал ему свои па и добивался: "А так можете?" он махал руками и убегал.
Артист не был заносчив и удивился приехавшему в Питер Нуриеву, когда тот отказался от встреч с молодыми артистами балета, сказав: "Пусть они сделают то, что я делаю в пятьдесят".
В Ансамбле Моисеева его просматривал Марголис. Были праздничные выходные. Он одобрил. Сказал: "1200 в месяц и комната на двоих".
- А жилье - в перспективе?
- Такой перспективы нет. И сначала пойдите в нашу школу.
- А стипендия?
- У нас не платят.
Пришлось отказаться.
Возможно, иначе взглянул на ситуацию и не хотел его отпускать, Игорь Александрович. Он запомнился артисту таким: "Ввел в класс во время репетиции и сказал: "Вот - Володя. Без пяти минут наш артист".
Все же, не приняв условия, неохотно пойдя к Устиновой на просмотр, называвшей его "наш Ломоносов", артист пришел в Ансамбль Александрова и долго там работал. С восхищением объезжая мир и совершенствуя мастерство.
Задумываясь над этим вижу только несколько случаев из ансамбля Годенко, когда люди "тянут себя вверх", а не вяло проживают жизнь в Сибири и Китае. В этом поколении такой случай, пожалуй, один. Ну, может, два. Жаль их, оставшихся.
А если задуматься не об артистах, а о внуке, то как непоправимо то, что из-за семейных склок не было такого, чтобы Игорь Александрович ввел в класс во время репетиции внука, которому мать бы уже освободила там место, и со сдерживаемым волнением сказал бы: "Вот, Володя - без пяти минут наш артист!".
