Я писала статью для журнала о танцах "Об особенностях исполнителями артистами балета женских ролей". Мне действительно было интересно - почему в современном театре сохранилась древняя дошекспировская традиция. И, в особенности, когда в женской роли чередовались и женщины и мужчины как, например, Холина и мужчины в Фее Карабос.
- Спроси у меня, - сказал мне на ушко Вова, - Фея Карабос - это я.
- Я хочу спросить у Николая Цискаридзе. Он такая блестящая мамаша - вдова Симона в "Тщетной предосторожности" с воспитанной им примой Анжелиной Воронцовой, что спектакль не забывается.
- И вдова Симона это я, - продолжал шептать на ушко Вова, - Я все это исполнял.
- А Перетокин?
- Нет.
- А Бобров?
- Нет.
- Ты хочешь рассказать об этом? Отлично. Тогда начнем с показа. Вон мое домашнее платье в клеточку, как у вдовы Симоны. Ты влезешь. Или не застегивайся.
И представление началось. Конечно, не сразу он вошел в роль, будучи человеком нереши-ительным. Но после бокала из под шампанского, наполненного коньяком, он разошелся.
- А вот теперь, как и положенно по сценарию, я тебя отшлепаю, - сказал он в конце и начал гоняться за мной. И хитро добавил:
- Я ведь не даром выбрал не фею Карабос.
