В самолете из Парижа меня спросил предполагаемый спонсор проектов:
- А за что сослали Владимира так далеко, Даша?
- Не за что, а для чего. Судьба распорядилась так сама, чтобы в Москве о нем забыли. Нашлись "добрые советчики", вытершие память о нем в Москве - единственном Моисееве после смерти деда. Когда у него возник большой жизненный шанс.
- Но ведь он в то время, говорят, утратил частное дело - РНБТ.
- Я думаю, оно устарело по форме и содержанию. Еще при Горбачеве появились проекты в минкульте России, открывающие возможности молодым коллективам. Дед и Стручкова были среди минкультовских комиссий. Так ему попал проект создания молодежного театра. В качестве примы Стручкова устроила свою родственницу. Все было хорошо. Лавровский отредактировал Владимиру "Лебединое". Но... Не "Лебединым" единым. Оно стало началом и концом. Если бы РНБТ в молодости получил дед, он бы ставил, ставил и ставил. А Владимир на вопрос о планах по развитию репертуара отвечал: "Пока никаких. У меня новорожденный ребенок". На том и порешили. Взял жизненный тайм-аут. Но он не мог длиться вечно. Появились частые антрепризы от Гордеева до Усманова. Все возили "Лебединое", даже на коньках. Об РНБТ забыли. Возникшие конфликты руководства разъели ржой прекрасный дедовский подарок. Как хорошая машина в песках ралли идея должна двигаться без остановки. Даже если ее некому толкнуть.
- А что ставил он в Сибири?
- Танцы России. Той, которую никто не видел. Так говорят даже местные корреспонденты: "Так в России не танцевали, но, допустим". Их видел разве что Пырьев. Не даром ставится, например, сербская свадьба. Ведь русскую поставить слабо. Русские - не поверят. Тут можно не ставить годами. Сохранять идеи Годенко. Как у Высоцкого в песне микрофона: "В чем угодно меня обвините - только против себя не пойдешь. По профессии я - усилитель. Я страдал - но усиливал ложь".
- Ты в него веришь?
- Пока Владимир жив, в нем остается генетически мощный потенциал. Уж я-то знаю!
