- Вова, на каком мусорнике ты взял костюм, в котором был на приеме в американском посольстве? Брюки надо подшить. Пиджак едва сходится. Лучше заменить. Вон Ропельт по-военному аккуратен. Сэконд носи, как и носишь, только на море.
- Не начинай. Пиджак хороший. И вообще, не люблю я эти посольства.
- Знаю. Но потащили – пошел. Американский продюсер попиарил свою контору на твоей фамилии. Да, ладно. А я не заметила, как два часа прогуляла по вашингтонскому Юнион Стейшн. Купила там много чего. И кружевные перчаточки плюс. Две тысячи не заметила. Папа в таких случаях спрашивает: «Не осталось? Может ты их потеряла?».
- Ты что-то говорила об антикварном.
- Да. После я была в русском антикварном. Мне подсказали, где он.
- Мой дед и бабушка тоже привозили старину.
- Бабушка ювелирку. Да? Толково. А дедушка твой всякое. Даже пепельницы повесил на подкладку плаща на таможне. Оригинально.
- И коллекцию вин собрал.
- Ну вот… На витрине вашингтонского русского антикварного меня привлекла одна статуэтка. Девушка, очень похожая на меня. Я осторожно открыла дверь, звякнув дверным колокольчиком.
Мир старинных вещей оказался более одушевленным, чем мир реальный. И обитаемым. Например, вот толпа без ликов. Безликая в России, в транспорте, метро, на улице. Разве эти люди похожи на американцев? Нет, это люди, которым плохо. Старинным вещам хорошо. Все это бралось в руки теми, кто жил жизнь. А не «жизнь жила его». Вот альбом выкроек с грушевым лекалом. На нем даже остался коричневый кружочек от кофейной чашечки юной портнихи, делающей для себя выкройку. Казалось, она на минутку отлучилась.
А вот открытка гимназистки, посланная подруге на летних каникулах. В ней она описывает свой отдых дома, в имении. И приписка: «пишу в гамаке».
Вот наивные, смешные и добрые альбомные стихи в красивом переплете.
По моей просьбе завели, похожий на цветок, граммофон. Зазвучавший бас зря говорил ямщику «не гони лошадей». Убеждая его и себя, что ему некуда больше спешить. Хотелось поддержать: «Бросьте. Выход всегда есть. Всегда». И тут же вспомнилось, что говорят в конце этой фразы, что «другое дело, что он вас не устраивает».
Я хотела купить тебе акварельные краски и альбом для зарисовок гор с балкона. Но тонкость акварельной работы твои руки, пожалуй, утратили.
В общем, купила я девушку с витрины. Которая, красиво изогнувшись, собирала граблями сено (не скажу за сколько). И не сказала этого дома. На вопрос отца: «Кто это?» ответила: «Грабительница». Видно, он так и подумал, сразу спросив: «А где моя чековая книжка?».
- Не начинай. Пиджак хороший. И вообще, не люблю я эти посольства.
- Знаю. Но потащили – пошел. Американский продюсер попиарил свою контору на твоей фамилии. Да, ладно. А я не заметила, как два часа прогуляла по вашингтонскому Юнион Стейшн. Купила там много чего. И кружевные перчаточки плюс. Две тысячи не заметила. Папа в таких случаях спрашивает: «Не осталось? Может ты их потеряла?».
- Ты что-то говорила об антикварном.
- Да. После я была в русском антикварном. Мне подсказали, где он.
- Мой дед и бабушка тоже привозили старину.
- Бабушка ювелирку. Да? Толково. А дедушка твой всякое. Даже пепельницы повесил на подкладку плаща на таможне. Оригинально.
- И коллекцию вин собрал.
- Ну вот… На витрине вашингтонского русского антикварного меня привлекла одна статуэтка. Девушка, очень похожая на меня. Я осторожно открыла дверь, звякнув дверным колокольчиком.
Мир старинных вещей оказался более одушевленным, чем мир реальный. И обитаемым. Например, вот толпа без ликов. Безликая в России, в транспорте, метро, на улице. Разве эти люди похожи на американцев? Нет, это люди, которым плохо. Старинным вещам хорошо. Все это бралось в руки теми, кто жил жизнь. А не «жизнь жила его». Вот альбом выкроек с грушевым лекалом. На нем даже остался коричневый кружочек от кофейной чашечки юной портнихи, делающей для себя выкройку. Казалось, она на минутку отлучилась.
А вот открытка гимназистки, посланная подруге на летних каникулах. В ней она описывает свой отдых дома, в имении. И приписка: «пишу в гамаке».
Вот наивные, смешные и добрые альбомные стихи в красивом переплете.
По моей просьбе завели, похожий на цветок, граммофон. Зазвучавший бас зря говорил ямщику «не гони лошадей». Убеждая его и себя, что ему некуда больше спешить. Хотелось поддержать: «Бросьте. Выход всегда есть. Всегда». И тут же вспомнилось, что говорят в конце этой фразы, что «другое дело, что он вас не устраивает».
Я хотела купить тебе акварельные краски и альбом для зарисовок гор с балкона. Но тонкость акварельной работы твои руки, пожалуй, утратили.
В общем, купила я девушку с витрины. Которая, красиво изогнувшись, собирала граблями сено (не скажу за сколько). И не сказала этого дома. На вопрос отца: «Кто это?» ответила: «Грабительница». Видно, он так и подумал, сразу спросив: «А где моя чековая книжка?».
