Оглянитесь вокруг. Вы видели кого-нибудь, кто Вове помогал? Нет. А вредил и предавал? Да. Вот они.
Я же легко прихожу на помощь, а тем более родному человеку. Вот и сейчас я обратилась в коллектив, который когда-то создал его дед, а потом передал характерному танцовщику Большого театра Василёву. На днях Василёв умер и было бы красиво пригласить Вову. Ответ опубликую.

Ставлю в духовку сливы с чесноком. Вку-усно.

Библиотека Игоря Александровича на даче в Коктебеле, где бывал он редко. Но без книг он не жил. Некоторые из них кажутся теплыми от его рук. 

Бывает все на свете хорошо -  в чем дело даже не поймешь

Я летаю каждый год и только в этом году Вова решился. До этого он шутил, что летает другим способом.

Осенняя смородина. Второй урожай вкуснее первого. 

Я и Вова :)

Смотрю на Кирилла Серебренникова в наручниках и говорю Вове: 

- Вчера он ставил с твоим другом Посоховым в Большом, пил пиво с твоим другом Чупаковым. Ставил и жил на огромные деньги. А теперь говорит на допросе: "Я пенсионер. Живу с родителями". Думаю, наказывать надо не его, а тех, кто это допустил.
     Хорошо, что ты не в Ярске, где и к тебе могли применить любые меры. За неосуществленные гастроли, за трату средств еще на первом фестивале "Ветер перемен", за неиспользованные но оплаченные танцы, за взятки на гастролях машинами. Но ты в Москве с одной с Ярском стране, становящейся жестче.
     Так, что ближайшая твоя граница - Украина. В комфортный Киев сбежалось пол элитной Москвы. Двухуровневую квартиру у театра я уже присмотрела. 

- Киев - это родина моего деда. 

Против украинского тризуба на борще Вова не возражал. Вкусно. 

Поздний завтрак - это святое. У нас он выглядит так. Раньше у Вовы был ранний завтрак, когда его будила мама с чадами, домочадцами и гостями, и вела, по еще холодному утру, на пляж. А он взрослый, опустив голову как ребенок, шел. Там она боевито надевала желтую шапку и шла в воду. Мне всегда его было жалко. И теперь поздний завтрак - это святое: это малиновый суп и сырник с морелями (абрикосами) и, конечно, лучший кофе. 

 Вова хороший акварелист, но стесняется признаться. Это он нарисовал вином. 

Вова плывет за мечтой

Для моего варенья из райских яблок Вова придумал название "Не искушай". Я не стала с ним пререкаться, как Тамара Алексеевна по сорок минут, но увидела, как он с фломастером крадется в кладовую подписать банки :)

Смотрим американское затмение онлайн. "Принимай главные решения прямо сейчас, - говорю я, - Так советут астрологи. Следующий раз оно повторится в 2026 году". 

Вова собрался стать дедом. А бабкой - я не хочу :)

Аджика из слив. Мы ее очень любим. Угорки сейчас много. 

Хороший ливень прошел в Коктебеле. В доме уютно. 

Это как про маму и Вову :)

Как про Вову.

.....Не в силах отогнать пчелу, кружившую над сладким ртом... Фу... Отойди...
Так я сидел... Потом пошел. Ходить трудно: живот давит. Стал шире ставить ноги. Дошел-таки до почтового ящика. Есть газеты. Одну просмотрел, понял, что в остальных. А день жарче... Накрыл посуду полотенцем, надел на бюст легкую безрукавку, на поясницу и ноги — тонкие белые брюки, светлые носки и желтые сандалии, на нос — темные очки и пошел пешком к морю.
Навстречу бидоны с пивом. Прикинул по бидонам, двинул к ларьку. Минут через десять получаю огромную кружку. Отхожу в сторону, чтобы одному. Сдуваю пену и пью, пью, пью. Уже не могу...
Отдохнул. Идти тяжело. Уже полпервого. Поджаривает. На голове шляпа соломенная. В руках авоська с закуской и подстилкой.
Блеснуло. Узенько. Еще иду. Шире блеснуло. И уже блестит, переливается. Звук пошел. Крики пляжные, голоса: «Мама, мама...», «Гриша, Гриша!», «Внимание! Граждане отдыхающие...» А внутри пиво, салат... Фу!.. Ноги стали в песке утопать. Снял сандалии, снял носки. Песок как сковорода. А!.. Зарылся глубже. О! Прохлада. Занял топчан. Сел. Раздеваюсь. Сложил все аккуратно. Палит. Терплю. Солнце глаза заливает потом. Терплю, чтобы потом счастье. Медленно, обжигаясь, иду к воде.
А вода, серая от теплоты, звонко шелестит и накатывается. Не стерпев, с воем, прыжками, в поту кидаюсь... Нет! Там же не нырнешь. Там мелко. Бежишь в брызгах. Скачешь. Ищешь, где глубже. Народ отворачивается, говорит: «Тю». А ты уже плывешь... Холодно. Еще вперед. Набрался воздуха и лег тихо. Лицом. Глаза открыты. Зелено. Тень моя, как от вертолета. Покачивает. Рыбки-перышки скользнули взводом. А-а-ах! Вдохнул. Снова смотрю. Там ничего. Песок и тень моя. А-а-ах! Снова воздух и поплыл назад.
А когда выходишь, то, невзирая на пиво и салат и сорок лет, вырастаешь из воды стройным, крепким, влажным. Ох, сам бы себя целовал в эти грудь и плечи.
Нет, не смотрят. Ну и черт с ними. Ай, песок, ай! Бегом к топчанчику. И животом вверх. И затих.
Опять слышны голоса: И «мама», и «Гриша», и «граждане отдыхающие», «А я тузом пик», «Он у меня плохо ест»... Звуки стали уходить. Пропадать...
- Вы сгорели, молодой человек!
А! Что?.. Фу! Бело в глазах. Побежал к воде. И, раскаленный, красный, расплавленный, шипя, стал оседать в прохладную сероватую воду. Проснулся и поплыл.
Какое удовольствие поесть на пляже! Помидоры я макал в соль. К ломтику хлеба пальцем прижимал котлетку, а запивал квасом из бутылки, правда, теплым, но ничего. Помидоры в соль. Кусочек хлеба с котлеткой, молодой лучок в соль и квас прямо из бутылки.
Какое мучение одеваться на пляже! Натягивать носки на песочные ноги. А песок хрустит, и не стряхивается, и чувствуется. В общем — ой!
Шел домой. Уже прохладней. Солнце садится куда-то в санатории. На дачах застилают столы белыми скатертями, и женщины бегают из фанерных кухонь к кранам торчащим. А из кранов идет вода. Дети поливают цветы из шлангов. Собаки сидят у калиток и следят за прохожими. С гор пошла молодая интеллигенция. Очереди от киосков разошлись. Стада вернулись в деревни. И медленно темнеет воскресный день.

/ММ Жванецкий/

як не маєш ше айфона
то купи собі айфон
можу бути й покемоном
чим же я не покемон?

В те годы Вова еще не знал, что будут айфоны

 - Обратил внимание. Без семьи я - прекрасный отец, весёлый человек, купающийся в куче невесть откуда взявшихся денег. Стоит семье сделать шаг навстречу - пропадают деньги. Второй шаг - вот я уже деспот. Третий шаг. Я - старая гиена, терзающая себя от ужаса за пережитое, - задумчиво сказал Вова на даче.

Лучший завтрак - молочный грушевый суп. На его запах он сразу спускается по лестнице. 

Когда я варю варенье, Вова требует пенок. Как в детстве. 

Спектакль у нас в Коктебеле

Увидела и такой торт. Сфотографировала через витрину. 

Возвращаемся с покупками по любимой дороге.

- Ты любишь путешествовать? - как-то романтично спросил Вова, раскладывая шезлонг.

- Я люблю любимые места. У нас в Украине говорят: "Дурне поїхало в турне".

"К 50 годам нам требуется гармония. Набегались, хватит. Посидим молча. Сидим себе, слушаем Rolling Stones, едим черешню. Плюемся косточками в звездное небо над нами. Мы по природе бродяги, даже если никуда не идем. Бродить можно в своем «сумрачном лесу», как выражался Данте. Не вставая с постели. Важно, чтобы никто не мешал. Мы уже всех обслужили, всем сделали хорошо, даже попросили прощения у обиженных некогда нами возлюбленных. Дальше — тишина, как выражался Шекспир", - прочитал мне Вова из Harper's Bazaar понравившуюся цитату.

Время груш у нас с Вовой во дворе