Сегодня проходила мимо коктебельской автостанции. Видела такую сценку. Десятилетний мальчишка с бабушкой и его подругой провожали маму. Он, видимо, наотрез отказался уезжать с моря: "Я приеду!" - впархивая в автобус сказала мама. "Мама, ты не приедешь!" - плакал он. Бабушки с ней разговаривали, он все равно повторял эти слова. Они начали петь шуточную песенку и пританцовывать. Он повторял: "Мама, ты не приедешь!". Это напомнило мне и вовино детство. Бабушку. И всегда гастролирующую маму. Кто знает - тот поймет. Вот Цигаль здесь даже пошел в первый класс. И Вова пошел бы, если бы его не отрывали от Коктебеля ради хореографии. Не принесшей ни славы, ни денег, ни прочного социального статуса. Хотя бы как у сына отчима - закончившего институт военных переводчиков, имеющего приличный бизнес. Ведь танцуют свои жизни только те, у кого больше не было профессионального варианта. Я часто говорю об этом Вове. И он, повесив голову, кивает. Особенно после колбы коньяка.
воскресенье, 17 июля 2016 г.
Сегодня проходила мимо коктебельской автостанции. Видела такую сценку. Десятилетний мальчишка с бабушкой и его подругой провожали маму. Он, видимо, наотрез отказался уезжать с моря: "Я приеду!" - впархивая в автобус сказала мама. "Мама, ты не приедешь!" - плакал он. Бабушки с ней разговаривали, он все равно повторял эти слова. Они начали петь шуточную песенку и пританцовывать. Он повторял: "Мама, ты не приедешь!". Это напомнило мне и вовино детство. Бабушку. И всегда гастролирующую маму. Кто знает - тот поймет. Вот Цигаль здесь даже пошел в первый класс. И Вова пошел бы, если бы его не отрывали от Коктебеля ради хореографии. Не принесшей ни славы, ни денег, ни прочного социального статуса. Хотя бы как у сына отчима - закончившего институт военных переводчиков, имеющего приличный бизнес. Ведь танцуют свои жизни только те, у кого больше не было профессионального варианта. Я часто говорю об этом Вове. И он, повесив голову, кивает. Особенно после колбы коньяка.