Напомню то, что в ансамбле, наверное, забыли: на должность худрука в коллектив пришел талантливый человек, с большим количеством творческих идей.
А теперь - то, что они не забыли: он встретил стойкое сопротивление новому, которое так редко находится и поэтому ценится в народном искусстве. Встретил культ старого.В связи с этим, я дала видео с выступлением коллектива культурологам, историкам, фольклористам, хореографам, артистам Большого театра.
Общий вывод: то, что они увидели - к искусству отношения не имеет. И с этим надо сразу определиться. Это салат из псевдо-фольклора и эстрады, стилизованные под самодеятельность. Здесь отсутствует стильность, присущая ряду ансамблей СНГ: Сухишвили, на афише у которых есть штамп - "Всегда новое", Белорусскому государственному ансамблю, с их удивительно современными костюмами и многим другим.
Например, Америка прошла большой путь к современной культуре от быта первых поселенцев. Но стильно сохранила в пэчворке своей страны то, что свойственно и ирландскому и русскому лоскутному одеялу.
Можно сделать вывод, что "годенковцы" были имитирующим самодеятельность ансамблем. Карикатурой или лубком на истинно русскую народную культуру. Где канкан соединен с кадрилью и скоморохами в хореографии , в костюмах и прическах девушек, под героиню Светличной из актуального тогда фильма "Бриллиантовая рука" (которая тоже была карикатурой на западную модель).
Когда-то в Париже был показ мод под названием "Папаха, рубаха и Анна Каренина", что шутливо намекало на микс из русского, сделанного иностранцами.
В ансамбле подход к русской культуре похож на взгляд иностранцев, не выросших в стилистике этой культуры и смотрящих через призму сарказма. Для Давидовича и Годенко это была ирония над тем, чем им приходилось заниматься по заказу власти.
Что касается обновления репертуара. В начале совместной работы с коллективом, в юбилей ансамбля, худруком было выбрано для постановки под его ответственность десять танцев и предложено их поставить восьми хореографам (в повторяющихся строках из года в год, написанных филармонией, в этом месяце упоминалось 14 новых номеров, якобы существующих в репертуаре). Почему осталось три? Объясните журналистам, зрителям. Кто оставил их только три. Почему возникает фраза в интервью, что они не прижились. Кто решает - прижиться они должны были или нет. И по-моему, после этого пора закрыть тему о том, что Моисеев должен что-то обновлять. Если коллективу и руководству края это лень, то и В.Моисеев - никому ничего не должен, кроме того, что делает.
Общий вывод: то, что они увидели - к искусству отношения не имеет. И с этим надо сразу определиться. Это салат из псевдо-фольклора и эстрады, стилизованные под самодеятельность. Здесь отсутствует стильность, присущая ряду ансамблей СНГ: Сухишвили, на афише у которых есть штамп - "Всегда новое", Белорусскому государственному ансамблю, с их удивительно современными костюмами и многим другим.
Например, Америка прошла большой путь к современной культуре от быта первых поселенцев. Но стильно сохранила в пэчворке своей страны то, что свойственно и ирландскому и русскому лоскутному одеялу.
Можно сделать вывод, что "годенковцы" были имитирующим самодеятельность ансамблем. Карикатурой или лубком на истинно русскую народную культуру. Где канкан соединен с кадрилью и скоморохами в хореографии , в костюмах и прическах девушек, под героиню Светличной из актуального тогда фильма "Бриллиантовая рука" (которая тоже была карикатурой на западную модель).
Когда-то в Париже был показ мод под названием "Папаха, рубаха и Анна Каренина", что шутливо намекало на микс из русского, сделанного иностранцами.
В ансамбле подход к русской культуре похож на взгляд иностранцев, не выросших в стилистике этой культуры и смотрящих через призму сарказма. Для Давидовича и Годенко это была ирония над тем, чем им приходилось заниматься по заказу власти.
Что касается обновления репертуара. В начале совместной работы с коллективом, в юбилей ансамбля, худруком было выбрано для постановки под его ответственность десять танцев и предложено их поставить восьми хореографам (в повторяющихся строках из года в год, написанных филармонией, в этом месяце упоминалось 14 новых номеров, якобы существующих в репертуаре). Почему осталось три? Объясните журналистам, зрителям. Кто оставил их только три. Почему возникает фраза в интервью, что они не прижились. Кто решает - прижиться они должны были или нет. И по-моему, после этого пора закрыть тему о том, что Моисеев должен что-то обновлять. Если коллективу и руководству края это лень, то и В.Моисеев - никому ничего не должен, кроме того, что делает.
P.S. Прилагаю статью, которую вряд ли прочли люди из ансамбля, устало и безразлично разбегающиеся домой с мыслями "когда же все это кончится", как сказал супруг хореографа А.Лысенко в последнем интервью у поезда. Тем более, что статья опубликована в московской прессе - в "Новой газете". И если бы филармония собирала рецензии все, а потом обсуждала их на общих собраниях, то коллектив продвинулся бы на два года вперед. Написана она была в 2010 году после фестиваля "Ветер перемен" журналисткой, писавшей ранее о хореографии разных стилей.
Вам не дует?
В Красноярске попробовали модернизировать народно-сценический танец
Заявка была роскошной: показать на новой сцене Большого концертного зала Красноярской филармонии лучшие сибирские коллективы народно-сценического танца, многообразие форм переосмысления фольклора, а главное — начать диалог народного и современного танцев. Название форума «Истоки. Ветер перемен» словно говорило: и мы за модернизацию, Дмитрий Анатольевич.
Оказалось, что «народники» и «современники» живут в разном времени и пространстве. Руководители народных коллективов стремятся дружить с начальством и соблюдают первый ритуал мимикрии: одеты, как чиновники и бизнесмены, в деловые костюмы. Вовремя рассказывают правильные анекдоты и знают свое место. Задача большинства из них — сделать свои ансамбли губернаторскими, представительскими и бесперебойно выступать на краевых, областных, региональных фестивалях — вполне соответствует пониманию местными властями задачи по культурно-патриотическому воспитанию.
Коллективов современного танца пригласили всего два против десятка народных — самарский «Скрим» Эльвиры Первовой и нижегородскую «Ракету» Данилы Верещагина. «Скрим» депортировали на родину ночью после выступления. Видимо, чтобы не участвовали в утренней научной конференции, не занимались идеологической диверсией, рассказывая об идеях свободного тела и свободного мышления, выраженного в хореографии. Маленькую детскую «Ракету» отправили домой следом — участия в гала-концерте фолк-модерн оказался недостоин, хотя именно он соответствовал заявке форума.
Встречи народного и современного танца не произошло, хотя организаторы форума, очевидно, хотели этой встречи не для галочки. И в первую очередь главный редактор журнала «Балет» Валерия Уральская, которая много лет просвещает нелюбопытный балетный мир о положении дел в народном и современном танце и четко проговаривает мысль: без пристального интереса друг к другу в тупик себя загоняют и балет, и народный танец, и «современники». Просто потому что элементарно нарушают обмен веществ, варясь в собственном соку. И действительно, на научной конференции вместо вгрызания в суть работы, разговора о методах сохранения архаики через архивацию и переосмысление говорили о низких зарплатах, бранились, просили руководство (любое!) написать и адресно выслать методический и музыкальный материал — который тем временем в изобилии выложен в интернете и бесплатно распространяется через региональные дома народного творчества. О сохранении ли наследия можно говорить, когда на каждом участнике башкирского ансамбля народного танца имени Файзи Гаскарова, ученика Игоря Моисеева, — шапка, на которую пошло по три чернобурки, а их 60 душ? По одежке и результатам научной конференции получилось, что народные коллективы интересует сохранение материальной культуры путем набивания сундуков новыми фолк-костюмами и место в номенклатуре, а не творческое переосмысление фольклора и возвращение его на улицу. На сцене народный танец становится академическим, утверждающим канон: «Так плясали наши деды, не изменим ни одного шага в хороводе». Зал засыпает, так как видел то же самое 20, 30 лет назад, но на поклонах встряхивается и виновато аплодирует.
Принудительно привить интерес к новому руководителям народных коллективов невозможно: или человека интересует живая жизнь танца и он имеет вкус к отбору новых выразительных средств — или нет. Пока народники демонстрируют политически выгодное, но неискреннее стремление к модернизации, которая по-честному требует полной перетряски мозгов и телесных привычек.
Виртуозный трюк, бодрая танцфизкультура удивят новичка и туриста, но, радуя глаз нарядами и солдатской выправкой танцоров, «промолчат» о почве, на которой появились, и чувствах, которые когда-то вдохновляли народный танец.
Заявлять и замыливать встречу народного и современного танца не надо, даже во имя идеи соответствия президентскому курсу. Слишком много людей в 1920—1930-х годах, занимавшихся пластическим экспериментом и выращивавших в себе нового свободного советского человека, погибли в сибирских лагерях как раз за попытку внутренней свободы через свободную пластику.
На месте Большого концертного зала, где так пока и не повеял ветер перемен, когда-то стоял храм первого красноярского острога. Лучше — как на духу: может, через два года, когда обещают продолжение, попытка диалога будет более удачной. Традиционный и экспериментальный танцы встретятся и вырастят новые нужные им смыслы.
Екатерина Васенина
"Новая газета"
